Извозчики для императора
- 22 июля 2018, 10:00
- Владимир КАЛИНИНСКИЙ
- Краеведение
В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. в подвале дома Ипатьевых в Екатеринбурге была расстреляна семья последнего Российского императора Николая II и члены его свиты.
В апреле 1918 года правительство молодой Советской республики решало вопрос доставки царской семьи в Екатеринбург. Путь, по которому должны были везти узников, проходил по Тобольскому тракту до Тюмени, а дальше поездом по железной дороге до столицы Урала. Как проходила эта секретная операция? Участвовал ли в ней кто-то из местных жителей Тюменского уезда?
Об этой истории написано много книг и газетных публикаций. Но никто из авторов не рассказывал о простых людях - извозчиках, деревенских жителях, которые кормили и сдавали внаём свои избы для кратковременного отдыха и ночлега участников экспедиции, предоставляли лошадей для перепряжки экипажей, строили переправы через малые реки и труднопроходимые болотистые места.
Зимой этого года мне позвонила жительница Тюмени и взволнованным голосом поведала о том, что её родственники из Борков участвовали в перевозке в 1918 году императора России из Тобольска в Тюмень.
Звонок Нины Алексеевны Михайловой (Шабановой) заинтриговал меня, и я встретился с ней. Теперь в результате поисков у меня на рабочем столе лежит несколько копий архивных дел из РУ ФСБ России по Тюменской области, архивных справок из УМВД России по Тюменской области, рассекреченных списков лишенцев избирательных прав, раскулаченных, расстрелянных из Тюменского района Уральской (Тюменской) области за 1928-1938 годы.
21 апреля 1918 года в деревне Борковской Тюменского уезда состоялась встреча чрезвычайного комиссара СНК и ВЦИК В.В.Яковлева со старостой Е.Е.Текутьевым. Дом Егора Текутьева, в котором проходила встреча, и сейчас находится на ул.Центральная, 39. В этом доме решался вопрос выделения борковским сообществом крестьян 15 извозчиков для перевозки очень ценной рыбы из д.Иевлево в город Тюмень, а также перепряжки лошадей в д.Борковской на обратном пути. Стороны договорились о сумме подряда, и староста деревни Егор Евгеньевич Текутьев получил большой задаток романовскими ассигнациями. Понятное дело, староста знать не знал, кто действительно стоит перед ним: простой коммерсант или известный большевик Василий Яковлев, которого отправили в Сибирь из Москвы для перевозки на Урал царя.
Конечно, Егора Текутьева, имевшего в Тюмени рыбную лавку и хорошо знавшего коммерсантов, поначалу смутил залётный "купец", но большие деньги, которые посулил этот человек деревенским мужикам за будущую работу, пересилили все его сомнения. Стороны ударили по рукам.
Для перевозки царя от д.Иевлевой Тобольского уезда до Тюмени в качестве извозчиков были отобраны представители борковских семейств Е.Е.Текутьева, И.Е.Текутьева, Г.Я.Шабанова, В.Л.Мехрякова, Ф.В.Татаркина, Ф.И.Никифорова и Д.М. Мелещенко.
Об уроженце Борков Григории Яковлевиче Шабанове, 1865 г.р., поведала мне его внучка Нина Михайлова. Нине Алексеевне идёт девятый десяток, она сама из репрессированных, обладает феноменальной памятью, может часами рассказывать историю своих предков, ведёт летопись рода. Многие годы, проведённые в ссылке вместе с большой раскулаченной семьёй в п.Урманый Самаровского (Ханты-Мансийского – авт.) района в 30-х годах прошлого века, не сломили мою героиню.
Предки Г.Я.Шабанова из казаков, переехали в Сибирь из Забайкальских степей ещё в середине XVII века. Род Шабановых в Борках Тюменского уезда относится к первым переселенцам. Григорий Шабанов имел от двух браков 11 детей. Cчитался зажиточный крестьянином. Имел в Борках двухэтажный дом и ещё два дома в Тюмени. В Борках содержал продуктовую лавку и на паях маслодельный заводик, где трудились 14 постоянных рабочих. Между прочим, здесь была самая высокая производительность труда в округе. Качественное коровье масло из Борков отправлялось через посреднические фирмы Кургана в Европу. Хозяевам маслозавода Е.Е.Текутьеву и Г.Я.Шабанову помогал в этом коммерческом деле легендарный купец и градоначальник Тюмени Андрей Текутьев.
Из воспоминаний П.М.Матвеева, прапорщика сводной роты второго Гвардейского полка, Георгиевского кавалера, который находился в отряде особого назначения по охране Николая II и его семейства с 14 августа 1917 г. по 18 мая 1918 года: "Подъехали к знаменитому Распутинскому селу Покровскому. В этом селе Покровском при пересадке ещё произошёл один маленький курьёз. Выходя из кошевы, Романов (Николай II - авт.) подошёл к вёзшему его крестьянину и спросил: "Что же, дядя, лошадки-то эти твои?". Тот снял шапку и низко поклонился, а на глазах у него были слёзы. Он ответил: "Да, царь-батюшка, это лошадки-то мои, вот господь привёл провезти вас на моих родных". Романов поблагодарил и пошёл садиться на другую подводу".
"Я подошёл тоже к этому крестьянину, - вспоминал П.Матвеев, - и спросил: "Что же ты, старый, плачешь-то?" Он ответил: "Как же, батюшка, мне не плакать, ведь смотри, вот Господь привёл провезти на моих-то лошадках самого царя-батюшку".
Этим сердобольным извозчиком оказался борковский житель Григорий Яковлевич Шабанов. Его сын Александр Шабанов при попытке переехать утром 27 апреля 1918 г. на лошади через р.Тобол, чтобы попасть в Иевлево, чуть не утопил свою лошадь с повозкой. Эту историю в семье Шабановых-Михайловых до сих пор помнят. Ведь только после рискованной попытки извозчика Александра Шабанова уполномоченным СНК и ВЦИК Советской республики Василием Яковлевым было принято решение настелить доски по льду реки Тобол и осуществить пеший переход арестованных царских особ и прислуги на другой берег. Правда, последние 20 метров реки Тобол пришлось проплыть на пароме. А доски через реку укладывали и борковские извозчики.
Днём 27 апреля 1918 года (по новому стилю) царский поезд из 15 тарантасов, запряжённых в сибирские кошевы, мчался по улице Борков, которая одновременно была и Тобольским трактом. Необходимо отметить, что тарантас представлял собой обыкновенную деревенскую телегу без рессор, а кошева была сплетена из прутьев ивы. В каждую повозку были запряжены по три лошади. Вооружённые пулемётами и винтовками солдаты и гражданские лица на первых трёх тарантасах сеяли панику и страх, ведь не раз вооружённые мародёры обирали крестьян до нитки. Тюменский отряд состоял из 80 бойцов. В Тобольске они отличились беспробудной пьянкой, драками и мародёрскими выходками по отношению к местному населению. В результате их оттуда выгнали омские совдеповцы. Об этом в своём дневнике Николай Романов отмечает: "22 марта (по старому стилю – авт.). Четверг. Утром слышали со двора, как уезжали из Тобольска тюменские разбойники-большевики на 15 тройках, с бубенцами, со свистом и гиканьем. Их отсюда выгнал омский отряд".
В Борках царский обоз из 15 тарантасов и 20 вооружённых всадников остановился у двухэтажного дома (ул. Центральная, 55 – авт.). Хозяином особняка был брат старосты деревни Иван Текутьев. Иван Евгеньевич, к которому обратились люди уполномоченного ВЦИК Яковлева, потребовавшие смены уставших 20 лошадей для конного сопровождения обоза, не стал задавать лишних вопросов. Ведь об этой перепряжке договорились ещё 21 апреля. Получив от бойца отряда Г.И.Зенцова несколько пачек денег, Иван Евгеньевич позвал жену. Та вмиг прилетела, как будто всю жизнь ждала этого момента. Хиония Ивановна, не видавшая столько денег за всю свою жизнь, поглядывала на своего мужа, не совсем понимая, что с этими пачками ассигнаций делать. Муж прикрикнул на неё, и жена исчезла за дверями сеней дома.
Дом Ивана Текутьева, двухэтажный, на кирпичном фундаменте, и поныне стоит в Борках. К слову сказать, Иван Текутьев, 1872 г.р., состоял по статусу в государственных извозчиках и содержал постоялый двор, где кормили уставших путников, а также предоставляли помещения для ночлега. Его сын Михаил, 1900 г.р., тоже участвовал в качестве извозчика в этой экспедиции, но кого именно он вёз и на каком этапе, теперь вряд ли можно узнать.
Когда закончилась перепряжка лошадей, Иван Текутьев вышел к обозу – пригласить всех в дом откушать, чем Бог послал. Но люди из охраны царя ему сказали, что это в их планы не входит. Пройдя ещё несколько метров к стоящим на просёлочной дороге повозкам, Иван Текутьев встал как вкопанный: в четвёртом тарантасе он узнал человека в военной форме и только успел вымолвить, теряя голос: "Неужели это наш батюшка-царь?". Иван Текутьев скинул с головы шапку и со слезами на глазах стал осенять себя крестным знамением. Он ещё долго стоял, не понимая, куда и зачем везут батюшку-царя вооружённые люди? Дети Ивана Текутьева, семилетний Дефор и пятилетний Сашка, подошли к отцу: "Тятя, тятя, маманя тебя кличет!". Иван Текутьев, придя в себя, показал сыновьям на уходящий обоз: "Царя нашего и всей Росеи увозят…".
Иван Текутьев, увидев тогда царя, впервые почувствовал себя счастливым человеком. Именно это обстоятельство и то, что его родной сын Михаил участвовал в перевозке царских особ, грело его душу больше, чем пачки денег, которые унесла в холщёвом подоле его ошалевшая от большого количества ассигнаций Хиония Ивановна.
Царский обоз, сменив лошадей, тронулся дальше по безлюдной деревенской улице. Остановились у дома Егора Текутьева. Егор Текутьев окончил училище при Министерстве государственного имущества. Как и его родной брат Иван, Егор Евгеньевич относился по статусу к государственным извозчикам. Он занимался земледелием, выращивал пшеницу, овёс. В его хозяйстве заготавливалось большое количество лугового сена. Егор Текутьев содержал придорожный постоялый двор, продуктовую лавку в Борках и рыбную лавку в Тюмени. На его маслодельном заводе делали лучшее сливочное масло в Тюменском уезде. В хозяйстве Егора Текутьева содержалось 50 лошадей для государственного, почтового и пассажирского извоза.
У этого дома комиссар Василий Яковлев приказал всем выйти из своих кошев и дальше следовать пешком. Здесь была запланирована перепряжка 45 лошадей в тарантасы. Уставших от дорожной распутицы лошадей выпрягали, а свежих, добротных лошадок Егора Текутьева готовили на замену. Хозяин усадьбы сам присутствовал при этом. Его сын Яков Текутьев 1900 г.р. также участвовал в перевозке царских пленников.
На одном из перекрёстков в Борках тарантас с князем, генерал-майором В.А.Долгоруковым и лейб-медиком, личным доктором царя Е.С.Боткиным повернул влево на узкую улочку. Этому экипажу было разрешено довезти заболевшего в дороге Евгения Боткина до дома, где предусматривался его отдых. В этот дом с разрешения комиссара В.Яковлева были допущены император, императрица Александра Фёдоровна и великая княжна Мария.
Из дневника императрицы Александры: "14 (27). Апрель. 1918 г. Лазарева суббота. В селе Борки пили чай и питались своими продуктами в хорошеньком крестьянском доме. Е.С.Боткин слёг из-за ужасных колик в почках".
А вот как об этом событии пишет в своём дневнике Николай II: "14 апреля. 1918 г. Суббота. Последняя перепряжка была в селе Борки. Тут у Е.С.Боткина сделались сильные почечные боли, его уложили в доме на полтора часа, и затем он отправился вперёд, не торопясь".
Дом, в котором останавливался на отдых врач императора Евгений Боткин, ныне находится на Школьном переулке, 5. Дом Захара и Василисы Мансуровых был заранее подобран людьми из окружения комиссара СНК и ВЦИК Василия Яковлева. Соответственно домовладельцам выплатили приличный гонорар.
В свой дом царицу Александру Фёдоровну заводил за руку 8-летний Илья Мансуров. Впервые об этом факте сообщила газета "Красное знамя" Тюменского района в номере от 29 сентября 1993 года.
Это был, пожалуй, единственный случай, когда арестованной царской семье разрешили по-человечески откушать вместе с их бывшими подданными: такой чести удостоилась семья Мансуровых из Борков Тюменского уезда.
Когда царская семья и свита под усиленной охраной покидала гостеприимный дом, император Николай II поблагодарил радушных хозяев и пожал руку Захару Мансурову.
Царская процессия подошла к зданию сельского училища (ул. Центральная, 13 – авт.), куда уже были подтянуты почти все патрули с Тобольского тракта. Здесь находились солдаты старой гвардии царской России и бойцы бывших боевых дружин (боевики – авт.) из личного отряда Василия Яковлева в количестве 150 человек. Ожидалось прибытие в Борки усиления в 250 штыков уфимского отряда Петра Гузакова под общим руководством председателя тюменского совдепа Николая Немцова.
Слева от здания текутьевского училища находилась недостроенная церковь. Члены царской семьи осенили себя крестным знамением. Их не смутило то обстоятельство, что на крыше церкви отсутствовали купол и крест.
На левом крыльце училища царскую семью поджидали учителя этого учебного заведения Павел и Надежда Смирновы. Они рассказали высоким гостям об уроженце Борков Андрее Текутьеве, который построил это прекрасное здание, где деревенские дети учились бесплатно.
Из дневника императрицы Александры: "14 (27). Апрель. 1918 г. Лазарева суббота. В селе Борки остановились в деревенской школе, пили чай с нашими солдатами". Сделает свою запись и император Николай II: "14 апреля. 1918 г. Суббота. С. Борки. Мы пили чай и закусывали с нашими людьми и стрелками в здании сельского училища".
После трапезы учителя Смирновы показали царским особам школьную библиотеку, учебные классы, рассказав о том, что благодетель Андрей Текутьев первым в Тюменском уезде в 1913 году провёл в этом здании водяное отопление и на свои деньги закупил 120 книг. Николай Романов был очень доволен посещением сельского училища. Выходя из здания училища, он проронил: "Здесь, в Борках, меня приняли так хорошо, как бывает только в раю".
Пройдёт чуть больше двух с половиной месяцев, и многих из тех, кто побывал в апреле 1918 года в Борках, не останется в живых, а тех, кто перевозил, кормил, перепрягал лошадей, поставят к стенке или сотрут в лагерную пыль. Советская власть не сделает снисхождения и для награждённых Георгиевскими крестами солдат, которые охраняли императорскую семью. Из десяти героев Первой мировой, получивших солдатские ордена за личное мужество и отвагу, почти все будут расстреляны в 1937-1938 годах как враги народа...
