Кузницы детского здоровья

• 02 сентября 2017, 10:00
• Елена ДУБОВСКАЯ
• Краеведение

Оздоровительные лагеря, в которых любят проводить каникулы современные дети, многие до сих пор называют пионерскими. А где находились первые «кузницы детского здоровья»? Как проводили в них время юные ленинцы? Давайте попробуем по документам Государственного архива социально-политической истории Тюменской области воссоздать картину давно минувших лет.

"Лежание", "вставание", "трудпроцесс"…

Лето 1923 года. Родители уложили в большущие вещевые мешки всё необходимое: матрас, простынь, подушку, миску, чашку, в общем, всё согласно инструкции РОКК (Российское общество Красного Креста). И пионеры явились с этой поклажей к назначенному месту.

Прозвучали слова напутствия от представителя бюро пионеров. Усадили детей в телеги, погрузили мешки с вещами и тронулись в путь. Пока ехали, все песни – и детские, и революционные – перепели.

Вот и приехали. В удалённости от пыльного, раскалённого, как сковородка, города, на лоне природы детям предстояло "подремонтировать свои организмы и подкрепиться новыми знаниями".

Первые пионерские лагеря находились в Ембаевских юртах, Зырянке, бывшем заводе Ятеса (п. Заводоуспенское Тюменского округа), Талице… Не имели лагеря ни собственного инвентаря, ни домиков-дачек и даже романтических и патриотических названий.

Режим в лагере по часам и минутам тоже разработали в РОКК. Занятно тогда называли: не подъём, а – вставание (в 7 часов утра), не сончас, а – лежание (с 14.00 до 15.30). Ещё в распорядке значатся: общеполезная работа в лагере с 9 до 11 час. и трудпроцесс – с 17 до 18 час. в деревне. Самое замечательное в распорядке дня, конечно, игры, купание и солнечные ванны.

В 1923 году Тюменский губком комсомола получил от Екатеринбургской организации юных пионеров им. Карла Либкнехта программу занятий, и вожатые не ломали головы, чем увлечь ребят. Каждый день – новая забава: "прятки жгута", "сторожа и воры", "бдительные сторожа", "набег", "кол в шапке", "слепые сторожа", "лежит на виду – найди", "кто вор?", "найти друзей и врагов". Эти подвижные игры требовали сноровки и смекалки. "Ориентация в лесу" – тоже полезное занятие. Детей учили ориентироваться по карте, компасу, солнцу, деревьям, муравейникам, звёздам. Учили, как ставить палатку, строить шалаш, разводить и тушить костёр.

После таких упражнений у детей разыгрывался отменный аппетит. Горн подавал радостный сигнал, звучавший в ритме призыва: "Бери ложку, бери хлеб! Собирайся на обед!" Ребята шли, весело выкрикивая:

Раз-два – мы не ели,

Три-четыре – есть хотим!

Открывайте шире двери,

А то повара съедим!

Меню было разнообразное, но на завтрак пионеры всё больше налегали на чай с хлебом, к обеду собирали щавель, из которого им варили суп. Молочные продукты, каши – всё съедалось без остатка, ложки стучали по мискам – добавки хотим! В сутки на одного ребёнка полагалось хлеба белого – 250-300 г, хлеба чёрного – 400 г, масла – 40 г, мяса – 150 г, яйцо – 1 штука. Не голодали. У детей, отдыхавших в лагере, "прибытие в весе от 0,5 до 4 кг", отмечается в отчётном докладе РОКК о результатах летней оздоровительной работы 1925 года.

"Трудпроцесс" принимался неизбалованными пролетарскими детьми без капризов и увиливаний. Ребята шли на колхозное поле и пололи сорняки. Приехавший из Тюмени хроникёр Б.Линов писал 5 августа 1925 года в газете "Трудовой набат": "2-й отряд прожил в деревне Зырянской 3 недели. За это время была проделана следующая работа: выпущен 1 номер стенгазеты, посвящённый деревне и городу, завязана связь с деревенскими пионерами и комсомольцами, произведена работа по очистке сада, звенья собирали коллекции букашек, бабочек, гербарий и т.д., произведено обследование сельсовета, отряда ЮП, ячейки РЛКСМ, кооперации, быта деревни. Обследовали, как живёт деревня, как живут кулак, середняк и бедняк.

Пионеры хорошо поправились и благодарят профсоюз совработников за средства, данные им для поездки в лагерь".

На совещании секретарей и завполитпросветов ячеек РКСМ г. Тюмени 4 июня 1925 года вожатый Юр докладывал: "Основным моментом в летней работе юных пионеров является: 1. Физкультура, укрепление здоровья пионеров путём лагерной жизни. 2. Общественная работа в деревне, а также в городе. Работа в деревне проходит под лозунгом "На городской отряд – деревенский". Со стороны ячейки РЛКСМ должно быть уделено максимум внимания на то, чтобы были созданы комиссии из партийных, хозяйственных и профсоюзных организаций".

Выступавший ратовал за необходимость приобретения литературы по пионерской тематике и за углубление политико-воспитательного процесса.

"Мордобойный" вопрос

"Летом 1927 года я заведовала пионерскими лагерями, – пишет в своих мемуарах Наталья Гурьяновна Шуклина. – Лагеря были рассчитаны на 120 человек. Фактически было до 130. Расположение – в Ембаевских юртах. Занимали 2 дома. Было 2 заезда по месяцу. Трудновато было.

Не имелось никакого опыта в проведении оздоровительной работы.

Вначале были стычки между детьми. Организаторов – 2-х человек – пришлось исключить. Это мы провели через общее собрание коллектива пионеров.

После исключения они приходили к нам с шайкой хулиганов для расправы и в первую очередь к заведующей. Но, узнав об этом, к нам приехали секретарь горкома К.Анисимов и председатель горбюро пионеров Г.Козленко, и всякие неприятности были предотвращены.

Не было дано ни одного воспитателя, физкультурника, медработника. Вся эта работа лежала в основном на мне. Было два пионервожатых, но реальной помощи было мало. Хорошо помогал пионер Кузнецов Ваня. Он проводил физкультуру, был за старшего в походах. С ребятами ходили помогать крестьянам жать хлеб. Устраивали концерты для местных жителей. А молодёжь деревни помогала в организации концертов музыкой. Даже мулла разрешил нам экскурсию в мечеть. Частыми гостями были родители детей. Претензий не предъявляли, оставались довольными".

А вот как описывает этот пионерлагерь Д.Захаров (газета "Красное знамя", 28. 07.1927 г.):

"Общественно-полезной работы пионеры провели мало, так как уже закончился посев хлебов и посадка в огородах. Лишь только работали в сельсовете. Ряд звеньев из старших ребят обследовал общественные организации деревни, обработал полученный материал. Младшие звенья ходили на детские площадки, проводили игры с деревенскими ребятами. Также всем лагерем делали прогулки в ближайшие деревни. В лесу собирали гербарии, коллекции растений и насекомых, проводили игру "красные и белые".

Пища была хорошая. Ребята развлекались играми, рыбачили, купались и отдыхали, значительно поправились.

В день кооперации в Ембаевских юртах провели концерт, выпустили номер стенной газеты, открыли читальню. Функционировала лагерная библиотечка. Ребята сами обслуживали себя. Дежурные с большой охотой помогали кухарке готовить обеды и завтраки. Сами убирали в комнатах. В конечном счёте отдохнули, пожили коллективно и подремонтировали своё здоровье".

Конечно, о драках – ни слова, не всё шло в печать. Даже на документах о случаях хулиганства стоит гриф "секретно". "Мордобойный" вопрос не раз тревожил вожатых. В рассекреченном документе теперь можно прочесть: "Решительно бороться против отрицательных бытовых явлений (хулиганство, нечестность в общении, табакокурение). Борьбу повести путём создания общественного мнения, добиться вовлечения учащихся в кружки физкультуры с соблюдением санитарии, организовать прогулки на воздухе)".

В 1927 году на заседании бюро РЛКСМ товарищи комсомольцы были озадачены прозвучавшими фактами, они-то думали, что всё наладилось. Пионервожатый Юр докладывал: "В лагерях ребята сами распределяют время для купания, обеда и для игр. Работы среди татаро-башкирской детворы никакой не проводилось, потому что дети не умеют по-русски говорить и ничего не понимают". Тов. Табонаков возмущался, что "не выписывается никакой детской литературы, нет совсем дисциплины, инструкторы пожили несколько дней в лагере и уехали, у пионеров истёк лагерный срок, они не знают, как выбраться. Завхоз не позаботился, что нет ни стульев, ни столов, ребятам пришлось есть на полу".

Тов. Зольников, председатель Окрбюро ЮП при Тюменском окружкоме ВЛКСМ, 1 июля 1927 года выступил в газете "Красное знамя":

"Все рабочие и служащие очень охотно отправляют своих детей в лагеря, знают, что за ними будет хороший уход. Но просвещенцы не захотели своих ребят отправить в лагерь – лишь потому, что боятся, чтобы они "не избаловались". Необходимо остальным предприятиям и учреждениям следовать примеру железнодорожных рабочих, которые, несмотря на то, что профсоюзы отчислили определённые средства, сами давали по два-три рубля, чтобы отправили их детей в лагеря".

Шумная, весёлая жизнь

Корреспондент "Красного знамени" А. Кунгурцев по заданию, которое было спущено редакции из горкома комсомола, в июле 1929 года выехал в пионерский лагерь. Целый день провести на лоне природы! В речке купайся, обедом покормят, и все тебе рады – замечательная командировка. И как тут не напишешь романтический репортаж?

"Недалеко от деревни Зырянки Онохинского сельсовета и от села Червишево, на берегу реки Пышмы, стоит бывшая Бахматовская заимка. С одной стороны заимки раскинулся густой сосновый бор, с другой – река и луга, за которыми видна Зырянка, с блестящими окнами серых домов. Сюда, в бывшую Бахматовскую заимку, 15 июня из Тюмени приехало свыше ста пионеров. Теперь их число достигает 180 человек. Ни поле, ни сосновый многолетний бор ещё ни разу не видели в этой заимке столь необыкновенно шумливой и весёлой жизни этих маленьких людей большого будущего.

Пионерский лагерь в этом месте первый год и, может, только лишь поэтому некоторые ребята вспоминают город и своих родителей. И в первые дни своего пребывания в лагере чувствуют себя по-детски грустно. Но скоро жизнь становится приятной, и они в своих письмах к родным говорят о ней весёлым языком, какой присущ им в самые радостные минуты".

Почему дети плачут?

Товарищ из редакции поведал миру, что утром ребята дружно делают гимнастику, вкусно завтракают, радостно убирают комнаты, гордо поднимают флаг, отдыхают в чудесном бору, выполняют задания. Всё чётко идёт по распорядку дня. "Ровно в 8 часов ужин, а спустя 30 минут около заимки загораются костры, вокруг которых собираются ребята слушать беседы своих старших товарищей о том, как партия строит в стране новую жизнь, расплавляя каждый день этой жизни неутомимой энергией и волей миллионных масс. В 9 часов 30 мин. угасают костры, и в одну сплошную тёмную массу сливаются стволы высоких сосен, и когда вечерняя тишина поглощает последние слова и крики ребят – над лагерем спускается флаг. Так кончается лагерный день. И о каждом из этих дней ребята будут помнить, запас впечатлений много раз заставит их вернуться и снова вспомнить об этом сосновом лесе, о реке, о вечерах, освещённых кострами, согретых беседами. И теперь, окружённые вниманием и заботой, ребята не могут сдержать своей восторженной радости, и в письмах домой каждый по-своему говорит о своей жизни в лагере.

Вот строки одного письма: "Папа и мама! Живу я хорошо. Кормят манной кашей, супом, компотом, молоком, хлебом с маслом, яйцами, ухой и картошкой". Кстати сказать, этот маленький отрывок из письма решительно опровергает кем-то пущенные слухи, что будто бы пионеров в лагере морят голодом и содержат настолько плохо, что большая часть ребят плачет. Плач можно истолковать двояко: от чего плачут – от плохой ли жизни в лагере или от грусти по папе и маме? Вот что пишет одна девочка: "Я в лагерь приехала в субботу вечером и очень устала. В воскресенье я немножко поплакала, показалось скучно. Но живём мы хорошо. Я сама постелила себе новую простынь, сделала на подушку наволочку и на стол положила салфетку. На второй день меня взвесили. Я вытянула 34 кг, за 4 дня прибыла на 2 кг. Нас кормят четыре раза в день и очень хорошо".

Что сильнее – начало или конец письма этой девочки – подействует на тех, кому она пишет? "Лагерь живёт разумной, организованной и здоровой жизнью. Он имеет своего врача и всё, что надо для воспитания детей, для подготовки из них будущих строителей, бойцов за коммунизм".