Кулацкое дело в Борках

• 06 ноября 2022, 12:11
• Владимир КАЛИНИНСКИЙ
• Краеведение

В 1930 году в деревне Борки Тюменского района, входившего в состав Уральской области, разгорелся политический скандал. Председатель колхоза Максим Кокорин принял на работу своего раскулаченного родственника Павла Кокорина. Это решение одобрил председатель Борковского сельсовета Григорий Никифоров.

Казалось бы, рядовой случай из сельской жизни. В колхозы раскулаченных граждан принимали. Об этом я уже писал в статье "Борковское дело". Сегодня мы расскажем, чем же закончилась борковская история в 1930 году.

Местный крестьянин и предприниматель Павел Иванович Кокорин 1893 г.р. имел в Борках собственный дом 10х11 м с надворными постройками. В его хозяйстве было 6 десятин пашни под зерновые посевы, 3 рабочие лошади, 2 коровы. От отца досталась кузница, где Павел ремонтировал сельскохозяйственную технику и делал инструменты на заказ и для своего хозяйства. Было у него и небольшое кожевенное производство.

На все свои производства сельский предприниматель имел регистрационные удостоверения, выданные в кассе Тюменского районного исполнительного комитета. Хозяйственная деятельность единоличника контролировалась финансовыми органами Тюменского района. Результаты финансовых проверок имеются в Тюменском госархиве. В архивном деле N 384 отмечены доходы предпринимателя по годам и его платежи государству. В другом деле под N 666 сообщается, что Борковским сельсоветом Павел Кокорин лишен избирательных прав в 1925-м – ввиду того, что имел в 1923 году несколько месяцев бакалейную торговлю (лавку – авт.) в Борках по патенту 2-го разряда. В этом же документе указывается, что единоличник П.И.Кокорин после революции использовал наёмный труд только по договору, а налоги и сборы платил своевременно. Излишки хлеба сдавал государству.

Председатель сельсовета Григорий Никифоров ходатайствовал перед Тюменским горсоветом о восстановлении избирательных прав Павла Кокорина. Однако информация о восстановлении П.И.Кокорина в архивном деле отсутствует.

У раскулаченного Кокорина на иждивении которого была мать 70 лет, жена и пятеро детей, конфисковали дом и все домашнее хозяйство. Он не озлобился на советскую власть устроился в колхоз и успел поработать несколько месяцев. Но доверия к себе добропорядочный труженик так и не заслужил.

Сигналы на бывшего кулака Кокорина от недоброжелателей и разного рода командированных уполномоченных полетели, как стаи журавлей, в райкомы партии, горсоветы Тюмени и Свердловска. Газета Тюменского округа "Красное знамя" 9 сентября 1930 года призывала: "С большевистской непримиримостью разоблачать правый оппортунизм в Борках и сращивание с кулачеством". Бывший кулак и многодетный отец Павел Кокорин вмиг оказался в центре событий, превратившись в ярого врага колхозного строительства.

10 сентября 1930 г. газета "Красное знамя" заявляет: "Батрачество, беднота, колхозники и середняки должны тесней сплотиться, чтобы окончательно разбить кулачество и создать новые колхозные Борки".

Село наводнила армия проверяющих из разных контор и ведомств Тюмени. Даже были специально командированы высокие партийные чиновники. Товарищи Чивилев, Бутин и Щекотуров прибыли для разъяснения решения бюро горрайкома и президиума ВКП (б), а также для проведения массовой и организационной работы в Борках.

Борковскую группу кандидатов в коммунисты из 10 человек разогнали, руководителя, председателя правления колхоза "Памяти Ленина" Максима Кокорина исключили из партии и сняли с работы, хотя еще 9 марта 1929 года он успешно прошел проверку на политическую благонадежность. Председатель сельсовета Григорий Никифоров тоже был исключен из партии и снят с занимаемой должности.

Решением Бюро Тюменского горрайкома и правления Контрольной Комиссии ВКП (б) дела М.Кокорина и Г.Никифорова были переданы в судебные органы. А прокуратуре было срочно предложено приступить к расследованию борковского дела.

Григорий Иванович Никифоров, 1904 г.р., уроженец д. Борки Тюменского уезда Тобольской губернии, председатель Борковского сельсовета, был арестован 18 декабря 1930 года. Осужден 17 февраля 1931 г. Приговор суда: 3 года лишения свободы ("Жертвы политического террора в СССР". Книга памяти Свердловской области. Том 10).

[img_2]

После заключения Григорий Никифоров вернулся в родные Борки. У супружеской пары Григория Ивановича и Павлы Даниловны Никифоровых родилось 11 детей. 8 из них семья потеряла во младенчестве из-за разных болезней. Сыновья Александр, Павел и Дмитрий продолжили род Никифоровых.

Моя семья переехала в Борки из соседней деревни Шешуковой, когда мне было 13 лет. Дом моих родителей был напротив дома Никифоровых, и я хорошо знал эту дружную и трудолюбивую семью. Григорий Иванович рано ушел в мир иной. А его жена Павла Даниловна проживала совместно со старшим сыном Александром Григорьевичем, невесткой Люсей и внуком Сергеем. Все они когда-то были передовиками производства в совхозе "Борковский".

Павла Даниловна Никифорова много лет отработала в колхозе "Памяти Ленина" свинаркой. На лавочке у дома я часто видел ее, смотрящую вслед уходящему на рыбалку сыну. Александр Никифоров до пенсии был трактористом в совхозе "Борковский" и уважаемым человеком в селе.

А вот о втором герое борковского дела информации очень мало.

Максим Степанович Кокорин, 1900 г.р., уроженец д. Борки. В 1929 году вместе с женой Федорой Фёдоровной вошел в состав коммуны "Памяти Ленина". В начале 1930 года избран председателем правления этого колхоза. Арестован 18 декабря 1930 года. Осужден 17 февраля 1931 года. Приговор суда: 10 лет лишения свободы ("Жертвы политического террора в СССР". Книга памяти Свердловской области. Том 10). У М.С.Кокорина осталась в Борках жена, дочери Валентина, Лидия и сын Владимир. К сожалению, о дальнейшей судьбе этой семьи мне ничего не известно.

По просьбе автора этих строк Управление МВД России по Тюменской области запросило архивное дело на Павла Ивановича Кокорина у коллег из Управления МВД соседней Свердловской области. Из учетной карточки трудпоселенца П.И.Кокорина, 1893 г.р., можно узнать, что он выслан 10 августа, арестован 10 сентября 1930 года. Далее в справке указана семья, которая была репрессирована по постановлению СНК и ЦИК СССР от 1 февраля 1930 года. Перечислены жена Анна Ивановна и пятеро детей: три дочери и два сына, а также две внучки.

В этом же документе есть сведения о передвижении в ссылке трудпоселенца Павла Кокорина. С 15 августа 1930 г. он находился на Самском железном руднике, а с 15 декабря 1934 года – в Богословских копях Серовского района Уральской области. Вернулся ли Павел в родные места, неизвестно.

Анна Ивановна Кокорина на основании приказа МВД СССР от 26 марта 1947 года N 00353 освобождена из спецпоселения вместе с сыном Михаилом, 1913 г.р.

Таисья Кокорина была освобождена из ссылки и снята с учета из поселения 21 сентября 1940 года. Когда её сослали вместе с семьей в Уральскую область, ей было 12 лет. Вместе с ней отбывали ссылку братья Михаил и Виталий. Там, в ссылке, в 1930 г. умерла сестра Тамара в 1932 г. – брат Анатолий.

27 марта 1997 г. Таисья Павловна Кокорина, дочь П.И.Кокорина, написала письмо на имя начальника УВД Тюменской области генерал-майора Валерия Роженцева о реабилитации своей семьи. На основании Закона РФ от 18 октября 1991 года "О реабилитации жертв политических репрессий" Павла Ивановича Кокорина и членов его семьи признали реабилитированными.

В газете "Красное знамя" за 9 сентября 1930 года написано: "Борковское дело требует от Тюменской парторганизации дальнейшего развертывания беспощадной, жесткой, большевистской самокритики, превращения её в действенное, отточенное орудие борьбы за генеральную линию партии".

Именно под эту генеральную линию партии с 1930-го по 1934 год из Борков вымели треть населения села. Мало кто вернулся обратно на родину…